Белая Армия

В Главе 1 данной части мы уже назвали Командующего Сибказрати и перечислили все, входящие в ее состав, воинские части и их командиров. Сейчас мы считаем нужным дать некоторые дополнительные сведения, коснувшись состава и боевых качеств частей и личностей их начальников.

Сибказрать, по замыслу Воеводы, должна была, видимо, объединить в себе «каппелевские» казачьи части, т. е. те, что проделали в свое время Сибирский Ледяной Поход, в то время, как Дальневосточная казачья рать должна была включить в себя «семеновские» казачьи и стрелковые части. Вместе с тем Генерал Дитерихс не хотел допустить наличия в этих двух ратях частей одного и того же казачьего войска. Поэтому казакам «семеновского» направления образа мыслей и симпатий, но так сказать «каипелевского» происхождения предлагалось примириться со своими станичниками. Исключение из этого правила Воевода сделал одному лишь Генералу Глебову с небольшой группой близких ему чинов. Этот Генерал, Сибирский казак по происхождению и службе, был поставлен во главе Дальневосточных казаков, так как был только год тому назад Командующим «семеновской» Гродековской группой войск.

Итак Сибказрать должна была объединить казаков — «каппелевцев» т. е. Оренбуржцев, Сибиряков и Енисейцев, к которым были приданы «нейтральные — месопотамцы» — Уральцы и, наконец, к этой казачьей семье оказалась приписанной артиллерийская стрелковая «глудкинская» дружина, носившая, как то мы уже знаем из вышеизложенного, наименование «Восточно-Сибирской артиллерийской дружины». У Оренбуржцев не было деления на группы, эта бригада, под начальством своего Командира, Ген.-майора Наумова, так и продолжала существовать, как она существовала до прибытия в Приморье Генерала Дитерихса. Перемена произошла лишь в наименованиях: раньше была бригада, теперь это стал полк. Раньше был Конный полк под командой Генерала Зуева, теперь это стала Конная дружина под командой того же Генерала Зуева. Раньше был Пластунский дивизион — теперь это пластунская дружина. Впрочем даже эти изменения последовали главным образом на бумаге и разговорном лексиконе старших начальников, в среде же рядовых бойцов и младших офицеров по инерции продолжали жить «бригада», «полк», «пластунский дивизион». Но, если дело было так просто у Оренбуржцев, то у Сибиряков и Енисейцев оно оказалось посложнее.

Читатель знает уже из наших книг о Хабаровском походе о том, что на какие отряды раскололись и без того небольшие войсковые части Сибиряков и Енисейцев. Не будем, поэтому, повторять здесь всего этого, а просто укажем, что Сибирцы и Енисейцы должны были создать две войсковых дружины под начальством Войсковых старшин Бологова (Енисейцы) и Афанасьева (Сибирцы). Все это было хорошо, но по личным мотивам некоторым, «ярым каппелевцам» неудобно, нелегко или невозможно было оказаться под командой того лица, от которого, скажем, они «дезертировали» годика полтора тому назад или около того. В общем в Сводном отряде Генерала Блохина действительно получался «винегрет»: Сам Генерал Блохин был «каппелевцем», оба командира дружин (Енисейской и Сибирской) были «гродековцами», командир Сибирской казачьей батареи (Подполковник Яковлев) был тоже «каппелевцем» к тому же он не был природным казаком, но обыкновенным пехотным офицером, служившим с некоторых пор в казачьей артиллерии. Бывшая же правая рука Генерала Потанина Енисейского войска Сотник Вербицкий должен был вернуться в подчинение Войск. старшине Бологову, тому самому, от коего он так неудачно пытался увести весь дивизион. Это было невозможно, не только из-за личного самолюбия, но так же и ради пользы службы. Выход был найден: Енисейцы и Сибирцы самые неприемлемые командирам своих войсковых дружин оказались в рядах Сибирской казачьей батареи, которая благодаря этому почти что потеряла дух и вид артиллерийской части, но духовное единство в этой «артиллерийской» дружине было не меньшим, чем в «конных» войсковых дружинах.

Перевод Восточно-Сибирской артиллерийской дружины из Сибирской рати в Сибказрать был воспринят г. г. офицерами этой дружины с каким-то смешанным чувством известного облегчения и неопределенного беспокойства о благополучии совместной боевой жизни и службы с «казачками». Если Генерал Смолин и был многим не особенно приятен, как человек и начальник, то во всяком случае «Омцы» являлись надежными боевыми соратниками, на которых всегда можно будет положиться, а «казачки»? — Бог их ведает. Впрочем боевая и строевая репутация обоих командиров войсковых дружин Сводного отряда была известна «глудкинцам». Опасения возникали главным образом из-за Оренбуржцев, вера в которых была невелика. По своем же прибытии в Сибказрать, Командир и все чины Восточно-Сибирской арт. дружины очень быстро убедились в самом благожелательном и корректном к ним отношении со стороны всех коренных чинов Сибказрати, начиная от Командующего ею и до последнего Оренбургского казака. После же того, как дружина оказалась включенной в состав Сводного отряда и чины ее познакомились с бесстрашными удальцами Енисейцами и молодцами Сибирцами, то артиллеристы-«глудкинцы» вполне успокоились за грядущую судьбу своих орудий и не стали о чем-либо больше жалеть.

Короче говоря Сибказрать представила собою достаточно дружную боевую семью, душой которой явился гарнизон села Ивановки — Енисейцы, Сибирцы и «глудкинцы»-артиллеристы. Лучшим же боевым начальником являлся Войсковой старшина Бологов — командир Енисейцев, с которым читатель так же может хорошо познакомиться по книгам о Хабаровском походе.

Командующий ратью — Генерал-майор Бородин был высоким, рослым, представительным мужчиной во цвете лет и сил, чрезвычайно спокойный, выдержанный, обладающий незаурядной личной храбростью и доблестью, благожелательный ко всем своим войскам и простой и доступный в обращении в отношении рядовых казаков, таких же рядовых солдат и господ обер-офицеров. В общем с ним чрезвычайно легко и приятно было служить.

Сибказрати был передан под охрану участок железной дороги от разъезда Дубининского до села Халкидон. По прямой линии это примерно будет верст 40. На запад от железной дороги расстилается более или менее открытая равнина с рядом крупных населенных пунктов, соединенных многочисленными дорогами. На восток же от нее идут, покрытые лесом, сопки. Селения тут встречаются редко, они малы и бедны. Дорог здесь тоже очень мало, собственно говоря только одна (тракт Никольск — Анучино) соединяет заселенные Никольск-Уссурийский район и Приханкайле с таким же заселенным районом долины реки Даубихе. Несколько других дорог и троп соединяют лишь наиболее восточные селения, раскинутые по реке Лефе и ее притокам. Далее на восток они не идут, теряясь в лесистых и крутых сопках. Таким образом центр тяжести обороны этого участка лежал на южной его части — округе сел Осиновка — Ивановка — Тарасовка.

Штаб Сибказрати расположился на станции Ипполитовна. Тут же находилась и Уральская казачья дружина. Сводно-казачий полк Генерала Блохина занял село Ивановку и деревню Лефинку (оба селения на тракте), а Оренбургский казачий полк Генерала Наумова — деревню Ляличи и село Монастырище. Восточно-Сибирская артиллерийская дружина Полковника Романовского, по своем прибытии в распоряжение Генерала Бородина, 4-го сентября расположилась первоначально в бывшем японском опорном пункте, что при станции Ипполитовка, но через неделю (11-го сентября) была направлена Генералом Бородиным в село Ивановка в распоряжение Генерала Блохина.

Относительно передачи Восточно-Сибирской артил. дружины из Сибирской рати в Сибказрать, можем сказать, что передача эта была вполне рациональна: в Сибирской стрелковой рати артиллерии было в избытке, в то время, как у казаков ее почти не имелось. В Сибирской казачьей рати, до прибытия в нее батареи Полковника Романовского, имелось всего одно орудие Сибирской казачьей батареи. При этом оно находилось в вагоне на ст. Ипполитовка, а сама батарея занимала сим временем опорный пункт в деревне Лефинка, иными словами в рати не имелось ни одного действующего орудия. Оренбургская артиллерийская сотня орудия в это время еще не имела, она получила его лишь в десятых числах октября месяца, по отходе главных сил на село Монастырище. Таким образом только в этот, самый последний период борьбы, Сибказрать имела 4 орудия, в то время как Поволжская рать имела 8, а Сибирская стрелковая — 7 орудий.

Вот несколько строк описания железно-дорожной Станции Ипполитовка — штаб-квартиры Сибказрати: — «Станция маленькая, за путями стоит водокачка, группа деревьев — шелестящих берез и ровное поле. Равнина тянется далеко на запад. На восток же поднимаются горы. В этом направлении, верстах в двух-трех, виднеются мазанки хохлацкого села Кремово. К нему от станции ведет проселок и телеграфные столбы стоят по сторонам ее. У самой станции, саженях в сорока, на небольшом холмике — опорный пункт. Два, параллельно стоящих деревянных барака, обложенных мешками с землей, как бы ушли в землю. Земляной вал, опять мешки и линия проволочных заграждений закрывают доступ к этим баракам. Узкая дорожка, скрипучие ворота и рогатки. Вдоль окопов настланы деревянные мостки, чтобы не утонуть в грязи весной. Внутри бараков — нары, маленькие окошки, деревянный настил, вместо пола. Доски скрипят и гнутся, когда ступаешь по ним, кое-где еще сохранились бумажки с японскими надписями. В этом опорном пункте была помещена Восточно-Сибирская арт. дружина со своими обоими орудиями».

В своей книге Генерал П. П. Петров говорит о «другой части первой задачи» — уничтожении Анучинской группы красных партизан. Генерал пишет, что после того, «как только красные будут прогнаны за реку Уссури, Генерал Молчанов из района Спасска направит на Анучино часть своей конницы с севера, а в это время казачья группа Генерала Бородина перейдет в наступление с юга». Начавшиеся дожди те самые, кои якобы сорвали Уссурийскую операцию Генерала Никитина, помешали выполнить задуманный план похода на Анучино. «Это было отложено и сыграло затем скверную роль в событиях октябрьских», — заканчивает Генерал Петров.