Белая Армия

Артиллерия войск Временного Приамурского Правительства — 11 легких батарей во всех этих мелких летних походах участия не принимала за исключением 3-ей Отдельной Волжской стр. и Оренбургской каз. батарей. Отметим, кстати, что последняя батареей только числилась по бумаге, так как состояла из артиллеристов, в действительности же, за отсутствием орудий, представляла собою конную сотню. О Волжской же батарее мы говорили уже выше.

В главе первой говорилось о создании курсов для повторения и укрепления знаний г. г. офицеров разных родов оружия. Вот этими-то занятиями на курсах и несением гарнизонной службы, а также несением своих собственных внутридивизионных и внутрибатарейных нарядов, поглощалась вся деятельность и жизнь батарей в эти летние месяцы 1922 года.

Что касается внутреннего распорядка жизни и взаимоотношения чинов, то тут следует отметить, что в этих отношениях 3-ий отдельный дивизион представлял собою некоторое исключение из всех остальных артиллерийских частей. Многое зависело тут от личности его командира — Полковника Бек-Мамедова. Человек сильной воли, бесцеремонный, признававший лишь свое только собственное мнение, он не желал считаться с офицерами, но солдатам он старался угодить, равно как и высшему начальству у которого (Ген. Молчанов) Бек-Мамедов считался на хорошем счету. Он был кадровым офицером, выпуска, кажется, 1908 года из Михайловского арт. училища, но революция и гражданская война наложили на него свою печать, отрабатывая в нем тип «атамана». В эмиграции Бек-Мамедов «переименовался» в Иллариона Суворова, похитив таким образом имя и фамилию от двух знаменитых русских полководцев и отрекшись от имени своих отцов. Таков был вот командир 3-го отдельного дивизиона и, само собою понятно, какова была обстановка и «дух» в его двух малочисленных батареях, если только ко всему вышеуказанному добавить, что Бек-Мамедов развел в своем дивизионе «ябедничество» и слежку за офицерами и солдатами, причем за первыми следили не только офицеры, но и солдаты. Сам же Бек не гнушался даже того, чтоб иной раз подслушать у двери или окна. В Забайкалье за эту «страсть» он даже раз поплатился: Один из г. г. офицеров, заметивший своего начальника, как бы не в нарок выплеснул из своего стакана горячий чай за окно и окатил своего «Комдива». — «Капитан такой-то, как Вы смеете», воскликнул Бек-Мамедов. — «Виноват, г-н Полковник, я не знал, что Вы подслушиваете», был ответ. Что мог ответить «гроза-командир»? На сей раз ему пришлось «проглотить пилюлю». Для 3-го дивизиона характерно еще то, что в батареях этого дивизиона (и Волжской также) число офицеров не превышало штатную цифру «7». Все сверхштатные Полковником Бек-Мамедовым были переведены, после Хабаровского похода, в отдельный офицерский взвод, в коем установлены «юнкерские» порядки.

В отличие от батарей 3-го дивизиона, все остальные батареи жили нормальной, дружной жизнью артиллерийских частей Старой Армии. Командиры этих девяти батарей старались поддерживать артиллерийские традиции доброго времени, что благодаря весьма приличному составу офицеров и солдат, оказывалось вполне возможным. Число офицеров на батарею колебалось от 12 до 20 человек, число солдат от 50 до 120 человек. Из всех этих 9 командиров батарей, один лишь Комбат Сибирской казачьей был пехотным офицером, шесть окончили артиллерийские училища, а командир Иркутской батареи был в прошлом артиллерийским подпрапорщиком, дослужившимся до Полковничьего чина. Эти обстоятельства делали то, что в Иркутской батарее были более грубые отношения и менее отдавали старым артиллерийским лоском. Все же надо отдать справедливость Полковнику Сартыкову — он старался следовать за остальными, а не за Бек-Мамедовым. В заключение нужно несколько задержаться еще на 1-ой отдельной батарее. Она являлась единственной свернутой уже в 1922 г. (март месяц) из дивизиона. Вследствие этого в ее списках насчитывалось, кроме командира батареи, еще два солидных штаб-офицера (выпуска из Михайловского арт. училища 1903 и 1904 г. г.). В противоположность батареям Бек-Мамедова в 1-ой отдельной батарее существовала полная свобода слова и мнения, чем, однако, г. г. офицеры не злоупотребляли. Командир этой батареи — Полковник Романовский (выпуска из Михайловского училища 1904 года) пользовался глубоким уважением и, я сказал бы, даже любовью своих подчиненных. Его авторитет высоко стоял во всей «Белоповстанческой» армии, не говоря уже об артиллерийских частях.