Белая Армия

Через два дня, вечером 7 или 8 июля, в Ставрополь въехал грузовой автомобиль. На автомобиле стояли два пулемета и человек пятнадцать офицеров, юнкеров и солдат. Рядом же с шофером сидел почтенный генерал, в форменном генеральском пальто на алой подкладке и с генеральскими погонами.

То был Генерал-Майор M. А. Уваров, бесстрашно отправившийся со своим, более чем легкомысленным конвоем, из района села Медвежьего по направлению к Ставрополю, о состоянии которого в Добровольческой Армии еще не было никаких точных сведений.

Подъехав к гостинице Пахалова, Уваров объявил обалдевшей при его появлении прислуге, кто он такой, и приказал отвести себе помещение.

В тот же день Уваров, вызвав заведывающего уцелевшей губернской типографией, написал приказ о своем вступлении во вр.

исп. должности военного губернатора и отдал ряд первоначальных распоряжений.

Слух о прибытии Уварова распространился по городу в тот же вечер.

На утро местное чиновничество, выкопав из-под земли и вытащив из тайников своих домишек уцелевшее форменное платье, ордена и медали, — явилось представляться новому законному начальству.

Немедленно же из всех щелей повылезли офицеры и потянулись на призыв об офицерской мобилизации.

Прибытие представителя Добровольческой Армии, т. е. единственной, казалось бы, законной русской власти, — было встречено не одинаково.

Офицерство, чиновничество и рядовой обыватель конечно ликовали, но часть местных, общественных деятелей из неисправимых социалистов, недорезанных во время большевистского правления, не только не обрадовалась, но, забыв мгновенно пережитые кровавые дни, впала в словоблудие и составила оппозицию.

Эти люди понимали в глубине души, что их роль, как и их партий, уже кончена. Но в то же время, чувствуя, что ни их прошлое, ни их подготовка не даст им хода при твердой внепартийной власти, — упорно цеплялись за кажущиеся им все же возможности.

Первым этапом своей политической борьбы они конечно избрали обычную игру в оппозицию.