Белая Армия

Отбив большевиков под самым городом, утихомирив форштадты и засадив сапожников тачать сапоги, Уваров лихорадочно стягивал в Ставрополь войска.

Утром 10 июля прибыл высланный Глазенапом c пути спешенный офицерский эскадрон, затем броневой автомобиль и, наконец, собрался весь 1-й Черноморский полк Кубанского казачьего войска.

Последний был в большом порядке и находился в крепких руках своего командира, войскового старшины Н. И. Малышенко. Внешность полка была также внушительна и производила успокаивающее впечатление на нервных гласных думы, дантистов и помощников присяжных поверенных.

Вечером 10 июля прибыл в Ставрополь через освобожденную от большевиков станцию Кавказскую и Глазенап.

На другой день большевики, усилившись подошедшими к ним резервами, заняли часть Нового Форштадта, то есть окраину города. Почти у самой ст. Кавказской велись упорные бои. С юга от ст. Невинномысской также наступали на Ставрополь красные. Город обстреливался, как артиллерийским, так и ружейным огнем.

Однако в течение 11 и 12 июля Глазенапу удалось разогнать большевиков и отбросить их от города верст на сорок.

В эти дни губернаторский дом, превращенный в дни свобод в помойную яму, еще чистился, a управление военного губернатора помещалось в четырех номерах гостиницы Нахалова.

В той же гостинице жили и некоторые советские сановники, влетевшие в Ставрополь, не зная, что он уже в руках добровольцев. Все они были люди весьма многоопытные по части фальшивых документов и проживали под чужими, явно буржуазными именами.

Через короткое время их разъяснили и повесили, одновременно с палачом Ашихиным, застрявшим в городе для какого-то особо темного дела.

Около 18 июля управление губернатора перешло в присвоенный ему дом.

За эти несколько дней энергичный Глазенап сформировал из офицеров и ставропольской молодежи офицерский полк, названный сперва Ставропольским, a впоследствии переименованный в Кавказский Офицерский.

Милиция была распущена, и создана «Городская Стража», составленная из уцелевших городовых и старых солдат, знавших и город и службу.

Бывшего воинского начальника Полковника Навроцкого, сидевшего при большевиках в тюрьме, восстановили во всех правах, и под его опытной рукой немедленно заработала мобилизационная машина.

Одно за другим открылись губернские учреждения. Город начал принимать человеческий вид.

Распоряжение о свободной торговле возымело сразу свое действие: пустовавшие при большевиках лавки наполнились товарами, как подвозимыми, так и припрятанными при большевизме.

В этот период, конечно, центр тяжести лежал не в устройстве губернии, где, в сущности говоря, с марта месяца не было ни власти, ни порядка, а в скорейшем создании вооруженной силы, необходимой для борьбы с большевиками. В это-то Глазенап по началу и вложил все свои силы.

В течение ближайших же дней была приведена в порядок 1-я Кубанская казачья бригада (бывшая третья бригада 1-й конной дивизии), сформирована конная батарея и докончено формирование Кавказского Офицерского полка. Одновременно формировались 1-й и 2-й стрелковые полки, Запасный кавалерийский полк, Инородческий конный полк (из калмыков, нагайцев и трухменов), гаубичная батарея, инженерная рота и восемь запасных батальонов. Кроме того, при Инородческом полку было положено основание Сводному полку Кавказской кавалерийской дивизии (Тверцы, Нижегородцы и Северцы).

Благодаря энергии и широкому размаху Военного Губернатора, все части обмундировывались, вооружались и размещались по казармам, быстро приводимым в жилой вид.

Штаб Армии на все эти начинания не отпускал ни одной копейки и не мог отпустить за неимением свободной наличности.

Поэтому приходилось изыскивать средства из местных источников, чтобы формируемые части обеспечить положенным довольствием.

Такие средства преимущественно составлялись из денежных сумм, отнятых у захваченных большевистских комиссаров, «главковерхов» и прочих хитителей русской казны. Средства собирались и расходовались «гласно», то есть проводились по установленной отчетности.

Из собранных денег, помимо расходов на войска, Глазенап представил в распоряжение Алексеева около двух миллионов рублей в купюрах Имперского образца, что составляло в 1918 году не малую сумму.

Другой источник — пожертвования, был не особенно велик. Как пример, можно указать, что один из богатейших нефтепромышленников пожертвовал пять тысяч «думских».

Значительная часть пожертвования до Глазенапа не доходила и попадала непосредственно в войсковые части, лечебные заведения и разные благотворительные общества, по своей деятельности ближе стоящие к жертвователям.