Белая Армия

Нижеизложенное представляет посильную попытку добросовестно разобраться в преобладающих течениях умеренных кругов московского общества и подвести итоги их взглядам на современное положение вещей. Следует оговориться, что события так быстро чередуются и изменяют общую обстановку, что пишущий эти строки не может быть уверен в том, насколько полно его взгляды отражают в данную минуту настроение Москвы, которую он покинул две недели тому назад.

Сторонники соглашения с Германией в Москве объединены двумя руководящими началами: 1) восстановление единства и территориальной целости России и 2) создание сильной независимой национальной власти на основе конституционной монархии.

Люди этих взглядов полагают, что многочисленные социальные, экономические и политические факторы создают благоприятную почву для возможно более тесного сближения между Россией и Германией. России нужны долгие годы для внутреннего строительства и водворения прочного социального мира. После всего пережитого, возрождение страны потребует упорной работы, в которой разумные либеральные реформы должны сочетаться со здоровым консерватизмом, и развитие страны согласовалось бы с национальными началами, отвечающими быту, характеру и религии русского народа. Такое направление государственной жизни России, в согласии с ее историческими традициями, сближает ее с теми началами, в которых росла и крепла сама Германия. Сродством этих начал объясняются узы традиционной дружбы между Россией и Германией, уходящие корнями в далекое прошлое. Казалось бы, что в настоящее время после всего пережитого Германии не приходится бояться со стороны России каких-либо опасных вожделений в области внешней политики. Армия нам нужна не для завоеваний, а для обороны и поддержания внутреннего порядка. Пережив безумные эксперименты крайнего социализма, народ увидел, в какую пучину бедствий, голода, анархии толкнули его непрошенные благодетели. Наше оздоровление может скоро начаться, как только сложатся для этого благоприятные внешние условия. Но борьба с крайними левыми течениями и анархией в такой степени представляет необходимость для победоносного германского правительства, как и для России, еще не оправившейся от пережитых испытаний. Здесь заложено внутреннее основание для сближения между обоими народами и государствами. Вот почему убежденные сторонники соглашения с Германией не могут руководиться изменчивыми настроениями, данной минуты. Их убеждение в желательности тесного сближения с Германией построено не на временных комбинациях и даже независимо от исхода войны, а на сознании длительных руководящих интересов и начал в общем государственном развитии России.

К сожалению, нельзя все же не признать, что за последнее время целый ряд факторов сложился неблагоприятно для общественного течения, возлагающего надежды на возможность соглашения с Германией. Пишущий эти строки, являясь убежденным сторонником такого соглашения, считает себя тем более обязанным не закрывать глаза на факты и с полной откровенностью их высказать.

Брестский договор никогда серьезно не учитывался общественным мнением России как факт окончательный и бесповоротный. С ним не только не мирится национальное чувство, но умеренные круги всегда исходили из убеждения, что сама Германия не может серьезно верить в возможность окончательного расчленения России и в жизнеспособность тех единиц, которые на бумаге признаны самостоятельными государствами. Чем больше времени проходит со дня подписания Брестского договора, тем больше в кругах, расположенных к Германии, возрастают сомнения и колебания. Политика Германии представляется неясной и порою двусмысленной. Сохранение добрых отношений с большевиками после убийства Государя, одобренного советской властью, равнодушное попустительство со стороны Германии массового расстрела русских офицеров — сильно охладило расчеты сторонников соглашения, которые полагали, что для монархической Германии продолжение подобных отношений с партией цареубийц совершенно невозможно.

Тяжелые меры по отношению к русской промышленности, как-то: «национализация промышленности», опечатание мануфактуры и проч. с основанием или без основания приписываются в Москве влиянию Германии, извлекающей из этого выгоды, с другой стороны — укрепление самостийности Украйны, — все это пошатнуло симпатии к Германии в кругах, еще недавно наиболее к ней расположенных.

При таких условиях серьезная политическая группа, которая взяла бы на себя ответственность создания власти на основах соглашения с Германией, не может этого сделать, если не будет иметь возможности, одновременно с образованием нового правительства, оправдать свой образ действий теми несомненными благами, которые даст это соглашение.

Мы обладаем только моральной силой. Мы не можем торговаться о тех или других выгодах с германским правительством, но тем более это обязывает нас только тогда пойти на соглашение с Германией, если мы при этом не потеряем, а укрепим наш моральный авторитет и докажем, что это соглашение есть не результат временной комбинации, а может стать началом новой здоровой ориентации всей государственной жизни России. Исходя из этого убеждения, московские умеренные круги (так называемый «Правый Центр») полагают, что соглашение с Германией могло бы формулироваться приблизительно в следующих общих чертах:

Установление независимой национальной власти с провозглашением принципа конституционной монархии. Главной задачей нового правительства было бы водворение порядка и упрочнение социального мира при помощи осуществления широких реформ, совместимых с принципом личной собственности. Новая власть должна иметь возможность в первом же акте по своем образовании опубликовать свою программу, в коей будет возвещено восстановление территориальной целости России, пересмотр Брестского договора в полном объеме и строжайший нейтралитет в продолжение нынешней войны.

Для сего необходимо, чтобы предварительно между особо уполномоченными лицами, имеющими войти в состав правительства, и официальными представителями германского правительства было заключено секретное соглашение. Сущность этого соглашения сводилась бы к следующему: прежде всего, как уже сказано, — восстановление единства и территориальной целости России, включая сюда области, занятые Германией и ее союзниками Австриек) и Турциею, а также Румынией. Из этого было бы выключено независимое польское государство, в которое вошло бы бывшее Царство Польское, за исключением Холмской губернии. Возможны были бы некоторые исправления границ на основных этнографического принципа по взаимному договору.

Трудность возникла бы в вопросе о Финляндии, независимость коей пока признана Германией. Для нас Финляндия представляет интерес главным образом с точки зрения безопасности Петрограда. Если стратегический вопрос, который должен быть освещен военными экспертами, получил бы благоприятное разрешение, то можно было бы придти к соглашению и на счет основных условий особого положения Финляндии.

В германских кругах существуют, по-видимому, некоторые виды на Курляндию. Не исключая возможности частичного исправления границы, если бы таковое было признано желательным, позволительно поставить вопрос: неужели целесообразно оставлять в русско-германских отношениях тяжелую занозу, которая конечно осталась бы, если от нас потребуется территориальная жертва, связанная с потерей Либавы? Быть может, для Германии было бы выгоднее в данном случае проявить мудрую умеренность и тем облегчить положение первого русского правительства, которое поставит своею задачею сближение с нею.

Если бы для осуществления намеченной программы выяснилось необходимость временного, хотя по возможности менее продолжительного пребывания германских войск в некоторых ныне оккупированных областях России, то в этом случае представляется целесообразным выработать особое соглашение, регулирующее права и обязанности различных органов власти как оккупирующих держав, так и России, с соблюдением военных интересов первых, и, с другой стороны, возвращение этих областей всецело под власть центральных русских органов управления, как только к этому представится возможность; в период же пребывания германских войск на русской территории соглашение имело бы также целью обеспечить права и обязанности, а также материальные интересы местного населения.

Воссоединению единства России предшествует обособление в настоящее время отдельных областей. С этим фактом нельзя не считаться. В интересах будущего государственного строя — поощрять развитие местной жизни и местного самоуправления. По отношению к Украйне в ее этнографических границах и Балтийским провинциям целесообразно установление особого автономного режима, с соблюдением, однако, всех прерогатив верховной власти управления России.

Кроме определения границ, Брест-Литовский договор подлежит пересмотру и в других отношениях, особенно в области экономических интересов. Ничто не может в той же мере способствовать упрочнению добрососедских отношений, как установление правильного товарообмена к выгоде обоих государств. Германия заинтересована в правильном снабжении ее продовольствием, и новая власть приняла бы конечно все меры к упорядочению вывоза хлеба и других продуктов в Германию в размерах, совместимых с удовлетворением внутренней потребности самой страны. С другой стороны, Россия рассчитывала бы на содействие германского правительства к получению по нормальным ценам недостающих нам товаров и военного снаряжения. Наконец, чисто политическая сторона соглашения могла бы выразиться в открытом провозглашении новым правительством строжайшего нейтралитета во время настоящей войны. Кроме того, оно могло бы обязаться, что не вступит ни в какое политическое соглашение, направленное против Германии.

Таковы в самых общих чертах основы соглашения, которые конечно должны быть разработаны и частью исправлены согласно указаниям сведующих и ответственных людей. Пишущий эти строки задался лишь целью свести в одно и набросать взгляды, в общем верно отражающие взгляды его единомышленников.

В беседах с германцами иногда приходится наталкиваться на следующее возражение: если мы дадим вам все, что вы хотите, какая гарантия у нас, что через два месяца ваше правительство не переменит ориентацию и не пойдет против нас.

Такое возражение можно делать вообще против всякого соглашения. Пусть одни письменные гарантии признаются недостаточными, но крепость всякого соглашения зиждется в основах, которые в нем заложены. Если оно обеспечивает жизненные интересы договаривающихся сторон, то какие более прочные гарантии могут быть найдены?

Надо отдать ясно отчет в положении: русский народ никогда не примирится со своим расчленением и унижением. Его стремление к воссоединению не может быть уничтожено никакими искусственными образованиями и принудительными мерами, что можно наблюдать уже и теперь, когда так ярко выступила несостоятельность раздробления России.

Россия будет стремиться к возрождению или против Германии, или при ее помощи. Мы верим в возможность и плодотворность второго решения. Если в минуту великого испытания Германия, пока еще не поздно, пойдет нам навстречу, она заложит основание тесного сближения гораздо более прочное, чем всякие гарантии. Соглашение должно быть полное. Нельзя оставить места идеям реванша, нельзя оскорблять национального достоинства и самолюбия несчастного, но великого народа.

Другой вопрос, который иногда слышится в устах германцев: вы хотите все получить, а какую выгоду извлечет из этого Германия?

Мы не в том положении, чтобы мы могли убеждать Германию, в чем ее выгода, но мы сами спросим себя, что для нее выгоднее: Россия в настоящее время — в состоянии анархии, хаоса, очага смуты и пропаганды, и далее, когда прекратится это состояние, которое не может быть вечным, Россия — униженная, расчлененная, затаившая непримиримую вражду к Германии? — или же Россия, возрождение коей пойдет в русле сближения с Германией, Россия, представляющая неисчислимые ресурсы естественных богатств, широкое поле для предприимчивости и приложения сил германских капиталистов и промышленников к обоюдной выгоде обоих народов?

Если искать выгоды в иной плоскости, в том, чтобы выкроить в свою пользу обширную территорию или в том или другом виде получить контрибуцию, то конечно сильная Германия может всего этого достигнуть в настоящее время от обессиленной России, но русские люди, думающие о возрождении своей родины под знаменем монархии, на такие жертвы пойти не могут. Они останутся пока зрителями бедствий, обрушивающихся на Россию, с крепкой верой, что попытка расчленить Россию так же не удастся, как в свое время не удалась попытка расчленить Германию. Время за нас — эта вера нас никогда не покинет, но для решения вопроса в русле соглашения с Германией настал, может быть, последний час.

В заключение, пишущий эти строки просит не посетовать на него за ту полную откровенность, с которой он высказал свои взгляды и опасения. Для него, как убежденного сторонника соглашения с Германией, представляется необходимой полная ясность и договоренность мыслей между обеими сторонами. Думать иначе значило бы не верить в правоту основной мысли, что соглашение и сближение с Германией отвечает жизненным интересам обоих государств. Пусть сильная Германия пойдет навстречу слабой сегодня России.

Киев, 8/21 августа 1918 г.