Белая Армия

Приступая к обзору деятельности Комитета Членов Учредительного Собрания я, прежде всего, позволю себе поставить один предварительный вопрос: в чем был пафос борьбы на Волге? Что составляло, так сказать, основную сердцевину программы Комуча, во имя которой он начал восстание против большевиков и вел ее впоследствии на два фронта?

У большевиков, как нам известно, пафос борьбы давал лозунг — диктатура пролетариата. Во имя этого лозунга была построена вся борьба с Временным Правительством и со всеми правительствами, возникавшими впоследствии на территории России. Во имя этого лозунга рабочие шли на подвиги, на смерть и на преступления, им были зажжены сердца измученных, отчаявшихся классов русского народа, во имя его рабочий пошел против своего брата крестьянина...

Основой белого движения было стремление создать военную диктатуру.

Что же этим двум диктатурам — справа и слева — было противопоставлено волжским движением?

И еще одно. В чем Комуч видел свое главное задание — в борьбе ли с Германией, или в борьбе с большевизмом?..

Этот вопрос я ставлю не без основания, ибо, как мне известно, даже между нами — участниками волжского движения — до сих пор нет единства мнения по этому;

кардинальному и основному для нас вопросу. Одни говорят, что главная и основная задача волжского движения, дававшая пафос и внутреннюю силу ему, заключалась в борьбе с Германией. Германия, с ее движущимися полчищами внутрь России — вот был наш главный враг, на борьбу с коим мы и призвали весь русский народ. Другие, наоборот, утверждают, что главная и основная цель волжского движения была борьба с большевиками, а борьба с Германией составляла лишь привходящий элемент, выдвинутый последними событиями русской жизни.

Поставленным вопросом я особенно усиленно занимался в последнее время. Не полагаясь ни на свои личные впечатления, ни на свою память и на свое отношение к волжскому движению, я исследовал целый ряд материалов: приказов, речей, деклараций, и результаты этой работы я и представляю вниманию читателя. Чтобы ответить объективно на поставленный вопрос, мы обратимся к указанным мною материалам.

Так, в воззвании Комуча, в первом его акте, говорится: «Власть, предавшая немецкому штыку, опозорившая страну перед всеми народами своим предательским сепаратным миром, заклеймившая родину позорным именем изменников, позорно, с лакейской угодливостью, исполняющая все немецкие приказы, штыком и насилием захватившая власть в стране, вопреки воле народа, посягнувшая на эту волю в лице Учредительного Собрания, теперь сметена тем же оружием Переворот, совершенный нами благодаря подходу к Самаре доблестных чехословацких отрядов, совершен во имя великого принципа народовластия и независимости России».

И дальше. В приказе № 1, о принятии власти Кому- чем, от 6-го июня, т. е. написанном за два дня до взятия Самары, в конце говорится: «Призываем всех граждан сплотиться вокруг великого и всенародного Учредительного Собрания, дабы восстановить в стране закон, покой и порядок. Единая, независимая, свободная Россия. Вся власть Учредительному Собранию. Вот лозунги и цели новой революционной власти».

Я обращаю внимание на одно выражение — «единая Россия». Это слово «единая» Россия будет употребляться в дальнейшем во многих приказах. Таким образом, оно употреблено не случайно.

Чрезвычайно ясно и еще более отчетливо, чем в предыдущих строках, определяет свою позицию и пафос борьбы Комуч в обращении к союзникам. Там, между прочим, говорится: «Комуч своей ближайшей задачей ставит укрепление власти Учредительного Собрания. Создание национальной армии для борьбы с внешним врагом. В области внешней политики Комитет Учредительного Собрания сохраняет верность союзникам и отвергает всякую мысль о сепаратном мире, а потому не признает силы Брестского мирного договора».

Настроение руководителей волжского движения отчетливо выявилось в обращении к крестьянам Самарской губернии, подписанном Брушвитом, Климушкиным и Фортунатовым, тремя членами Комуча, т. е., в сущности, значительным большинством его первоначального состава:

«Да здравствует Всероссийское Учредительное Собрание, — говорится в этом документе. — Да здравствует защита родины от жадных иноземных полчищ, руководимых Вильгельмом и его приспешниками. Да здравствует великий русский народ. Да здравствуют наши союзники в борьбе против германского насилия. Да здравствуют наши кровные братья чехи, словаки, сербы и все славяне. Долой насильников. Да здравствует свобода, равенство и братство».

Наконец, если мы проследим все дальнейшие официальные документы Комуча, как-то, приказы, воззвания и декларации, выпущенные в августе месяце за подписью уже свыше тридцати лиц, то и в них мы найдем те же самые мотивы, даже ту же страстность в выражениях, что и в приведенных.

Но, это, возразят мне, официальные документы, отражавшие, естественно, главным образом, мнения, настроения и позицию официальных органов, в данном случае «Комуча». Но как подходили к заданиям момента другие деятели Комитета и другие группировки, поддерживавшие Комуч в его борьбе за демократию?

Минин, влиятельный член Учредительного Собрания, на митинге 20-го июля в Самаре, говорит: «Очередная задача момента — это возрождение России — национальное возрождение».

Гендельман, член ЦК ПСР, на том же митинге к словам Минина добавляет: «Свержение большевиков есть одновременно переход на военное положение с Германией».

П. Д. Климушкин, в своем обращении к Самарскому Союзу Женщин, говорит: «Молодая Народная Армия, созданная для защиты истинного народовластия и для борьбы с германо-большевизмом, несет уже великие жертвы».

Веденяпин, член ЦК ПСР (но не член Комуча), в письме на имя Редакции Вестника Комуча, пишет: «Основная задача партии является борьба за восстановление независимости России и возрождение ее национального государственного единства».

Особенно выпукло, не оставляя никаких поводов к кривотолкам, Комуч выражает свою позицию в обращении к Донскому казачеству: «Сорганизовавшийся в Самаре Комитет Членов Учредительного Собрания, — говорится в этом обращении, — выкинул стяг возрождения России для борьбы с большевиками и немцами».

Союз Инженеров и Техников гор. Симбирска в своей резолюции по текущему моменту говорит: «Все должны объединиться в единую партию — спасения России, которая поставит себе целью, совместно с славными союзниками, изгнать из России германские войска и честно довести войну до почетного мира».

Войска были мобилизованы, конечно, для борьбы в первую очередь с большевиками. В манифесте, объявляющем мобилизацию, говорится ясно: «Именем народа, именем Учредительного Собрания, призываем для борьбы с предателями России, Свободы и Революции, в полном сознании тяжкой перед народом ответственности объявляется диктуемый государственной необходимостью призыв в ряды Народной Армии». Но борясь с большевиками, Комуч неизбежно переходил на военное положение с Германией. Несомненно, однако, что главное ударение нужно сделать все же на первом моменте, на борьбе с большевизмом, хотя бы уже по одному тому, что, не победив большевиков, нельзя перейти на активную борьбу с Германией. Правда, реально вопрос борьбы с Германией не стоял в то время перед нами, т. е. реально Б том отношении, что мы не должны были посылать сейчас же свои войска на немецкий фронт, но это, однако, нисколько не ослабляло и не ослабляет наших принципиальных позиций. Из цитированных документов мы ясно видим, что Комуч все же эту задачу ставил в свою программу, видел ее перед собою и готовился к ней.

Правда, мир с немцами был заключен, фронт был сорван, войска распущены.

С другой стороны, однако, сама жизнь и создающаяся политическая обстановка выдвигала на очередь второй пункт нашей основной программы. Нужно иметь в виду, что германская опасность была не мифом в то время, а действительностью. Немцы, захватив Украину, начали понемногу продвигаться уже и вглубь центральной России. Не имея под рукой достаточно информаций, русское население в Поволжьи смотрело на это продвижение с некоторой преувеличенной испуганностью. Например, у нас, в Самаре, говорилось, что немцы подходят уже к Царицыну и, не сегодня-завтра, может быть, появятся близ Самары. Эти планы в то время казались вполне возможными и естественными. Всем было известно, что Германия, истощенная 4-летней войной, крайне нуждается в продовольственных запасах. Волга, с ее невычерпанными еще складами хлеба, представлялась для немцев весьма крупной ценностью. Таким образом, продвижение немцев к Волге приобретало в наших глазах вероятность.

С другой стороны, нам было ясно, что большевики не будут признаны союзниками, как в силу их внешней политики, так и внутренней. Германия же, заключившая с большевиками удачный договор и тем выведшая Россию из боя, постарается во что бы то ни стало поддержать их, хотя бы только на время войны с союзниками. Создавался, таким образом, неизбежный союз. Поэтому распространяемые слухи о продвижении немцев к Волге, как для собирания хлебных запасов, так и для возможного оказания вооруженной поддержки большевикам, казались естественными и правдивыми. Этим, как мне думается, и объясняется то напряженное отношение к немцам, какое мы видим в среде всех слоев русского населения, и то, что, ставя своей целью борьбу с большевиками, Комуч одновременно считает неизбежным и переход на военное положение в отношении Германии.