Белая Армия



Четыре года разделяют нас от того дня, когда безумная чернь, предводительствуемая кучкой фанатиков и пришлых, чуждых России, захватчиков власти, воцарилась над нашей несчастной, потрясенной бездарной революцией, Родиной...

Я никогда не был игроком, хотя едва ли есть игра, в которую я не играю или не мог бы играть, но бридж, который обыкновенно заставляет меня после трех или шести роберов зевать и искать попутчика в места, где не нужно думать о тузах, королях, дамах и валетах, об онерах и «бескозырей», все-таки сыграл в моей жизни удивительную роль...

Новочеркасск, столица Дона, построен на высокой горе, увенчанной прекрасным златоглавым собором. Говорят, что какой-то ревнивый атаман построил здесь свой город, чтобы лучше охранить свою возлюбленную. Казаки любят поэтические легенды, и песни их, всегда почти связанные с войной, полны удивительной поэзии и какой-то полувоенной, полулюбовной музыкальности...

Генерал Каледин был прирожденный военный и настоящий вождь. Коренной казак, скромный офицер, но бывший в гвардии, он одно время занимал довольно незаметное место начальника Донского юнкерского училища. На войне оно заставил говорить о себе, как о начальнике 12 Кавалерийской дивизии, едва ли не лучшей в русской армии, которая всегда справедливо гордилась своей блестящей кавалерией....

13-то февраля я очутился в Ольгинской. На другой день армия уходила на юг по «соляному шляху», по которому когда-то чумаки возили соль с побережья Каспийского моря в Россию. Утром 14-то мы ушли. Я был зачислен без особой должности в штаб ген. Алексеева...

Первый кубанский поход, знак отличия которого мы носим с гордостью, часто называют корниловским или, как потом это было принято, «ледяным» походом. В действительности этот переход был самым жестоким испытанием нашей армии и навсегда останется в памяти у всех, кто его пережил; этот переход в какие-нибудь 16 верст мог быть действительно назван ледяным...

Я несколько отойду назад и позволю себе рассказать впечатления от одного боя, в котором мне пришлось участвовать...

В тот день, когда нам приказано было выступить из станицы Калужской в Ново-Дмитровскую, заиграло солнце и весна, обманчивая на этом юге, заиграла светом и теплом...

Генерал Корнилов, соединившись с войсками ген. Покровского, значительно увеличил свои силы и в частности свою кавалерию. Армию Покровского почти исключительно составляли кубанские казаки. Сам он не был казаком, на войне был летчиком и на Кубань приехал капитаном. Человек он был очень энергичный и быстро взял себе в руки всю военную организацию антибольшевицкой Кубани. Атаман полковник Филимонов охотно воспользовался его услугами и полковник, а вскоре и ген. Покровский, надел черкеску, которую он не снимал до конца своей карьеры...

Это был страшный день. Утром меня вызвал маленький морячек Поздеев, бывший в штабе ген. Корнилова. Он был всем несимпатичен и его появление у нас (причем он вызвал только меня) нас удивило. Со страхом и испуганными глазами он сообщил мне шепотом, что Корнилов убит, что пока нельзя никому об этом говорить. Этот человек и в этот ужасный день не мог изменить себе и по-своему счастлив был первым рассказать трагическую новость. Штурм был отложен и ген. Алексеев назначил главнокомандующим армией генерала Деникина...

Мы уходили из Елисаветинской станицы поздним вечером. Около хаты, занимаемой ген. Алексеевым, я встретил ротмистра Шапрона...

Сколько раз я в те дни и ночи торопливо обгонял раненых и больных; сколько видел я за этот поход усталых и безразличных глаз, провожающих нас, здоровых, шагающих рядом с больными и безнадежными, и никогда я не думал, что могу быть раненым или больным....

История Добровольческой Армии тесно связана с казачеством...

Никто из не переживших гражданскую войну не может себе представить ее ужасов...

В этот год Пасха была поздняя, 21-то апреля по ст. стилю. Где встретим мы ее, мы не знали, но на что-то надеялись к этой Пасхе...

Героический период нашей борьбы с большевизмом дал много героев и многие, многие из них остались безвестными...

Возвращение на Дон нашей маленькой усталой армии совпало с тремя очень важными событиями. Самым значительным для нас было появление немцев на Дону, совпавшим с успехами донского восставшего казачества, и, еще большая неожиданность, приход частей полковника Дроздовского, совершивших необычайно трудный поход из Румынии через весь юг России на соединение с нашей армией...

Положение Армии ген. Алексеева и Деникина было таково. С одной стороны армия быстро оправлялась от усталости похода. Через Украину на Дон перебирались к нам офицеры и армия росла. Большевизм на Дону был почти раздавлен и с этой стороны опасности никакой не грозило...

Когда ген. Алексеев предпринял задачу основания Армии, он сказал своим близким: это мое последнее дело на земле...

Вести о перемене боевого счастья стали доходить до нас разными путями, много раньше гибели германского фронта...

Вам мои дорогие коллеги посвящаю эту последнюю главу моей книги - книги впечатлений Журналиста. Если требовательный, скучающий читатель отбросит ее с первых страниц и потянется за чем-нибудь более интересным, я не буду так огорчен, как если вы, если книга случайно попадет вам в руки, не прочтете ее, если не до конца, то по крайней мере конец ее — мой эпилог, посвященный вам или, лучше сказать, нам журналистам, лучше еще газетчикам — «news papermen», как нас называют в Америке и часто в России...